Вопрос «какие возможности есть для финансирования строительства АЭС?» стал одной из центральных тем, обсуждаемых на конференции Energiforsk (проводится одноименным исследовательским институтом) в Швеции. На этой конференции собрались эксперты из стран Европы, работающие над документами по энергетической стратегии, представители общественных организаций, МАГАТЭ и владельцы АЭС, чтобы обменяться опытом по положению атомной энергетики в регионе. Выступая на конференции, руководитель проектного офиса программ устойчивого развития Росатома Полина Лион, в частности, рассказала об опыте госкорпорации, о требованиях и ограничениях различных финансовых структур.
Одна из проблем, обсуждаемых на конференции — ограниченный риск-апппетит (уровень риска, который банк готов принять на себя при инвестировании для достижения целевых показателей (прежде всего, по доходности) коммерческих банков к финансированию масштабных проектов, к числу которых относится и АЭС.
К атомной электростанции, как показала практика, нельзя подходить исключительно с коммерческими мерками. Это многомиллиардный проект, рассчитанный на более чем полувековой срок эксплуатации. С учетом сроков строительства, возможного продления и вывода из эксплуатации горизонт проекта может составлять до 100 лет. Выгоды его измеряются не только количеством денег, полученных за выработанные киловатт-часы, но и развитием промышленности, которая получает доступ к стабильным поставкам электроэнергии, улучшением образования, науки и технологий, росту качества жизни. Выразить эти эффекты в виде измеряемого дохода сложно.
Идеология и практика работы коммерческих банков рассчитана на быстрый возврат инвестиций, поэтому для них многомиллиардные объемы финансирования технологически сложных проектов с длинными сроками окупаемости — опыт далеко не серийный.
Но возможности для сотрудничества есть. Росатом, уважая позицию банков, исходит из того, что сложный проект строительства АЭС, во‑первых, можно разложить на составляющие. Ими могут стать крупное электрооборудование, АСУ ТП, работы, которые выполняют локальные подрядчики и так далее. Во-вторых, для структурирования финансового решения и страхования коммерческих рисков можно привлечь экспортные агентства. Они поддерживают экспорт продуктов с добавленной стоимостью, особенно — высокотехнологичных, занимаются страхованием коммерческих рисков. В России это «ЭКСАР». Аналогичные структуры есть и в других странах, и с ними может работать заказчик АЭС.
Атомные технологии ищут место в мандатах банков развития
Казалось бы, АЭС как инфраструктурные проекты, рассчитанные на развитие национальных экономик и рост благосостояния населения, должны финансироваться банками развития, такими как Всемирный банк и его региональные подразделения или Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, созданный по инициативе Китая. Они уже финансируют строительство крупных портов, сложных мостов и трасс стоимостью в несколько миллиардов долларов и длинными сроками окупаемости (а иногда и вовсе без нее).
Однако в мандатах этих банков (документах, где очерчивается круг отраслей, проекты которых банки готовы финансировать), нередко указывается, что проекты сооружения АЭС они не рассматривают. Доходит до абсурда: Newsletter уже писал о том, что Африканский банк развития готов финансировать энергетические проекты из биомассы (фактически, речь идет о сжигании дерева и древесного угля), а проекты атомных станций финансировать не готов.
Возникает вопрос: почему? Можно предположить, что дело в страхах общества. В нескольких выступлениях на Energiforsk звучала мысль о том, что люди бывают не всегда верно информированы о возможностях и достоинствах атомной энергетики.
Исследования подтверждают этот тезис. Опрос, который французская Orano провела в июне прошлого году, показал, что 69 % респондентов уверены, что АЭС генерируют выбросы парниковых газов. Что же говорить об использовании новых технологий, многоступенчатой защите и — главном. Атомные технологии вовсе не сводятся исключительно к строительству крупных АЭС.
Показательный пример на базе атомных технологий — центры ядерной науки и технологий (ЦЯНТ), который предлагает Росатом. Они возводятся на базе исследовательских реакторов и могут комплектоваться лабораториями и центрами, решающими социальные задачи развивающихся стран. Например, многоцелевой центр обработки продукции позволяет дезинфицировать зерно, овощи и фрукты, тем самым повышая их способность к хранению. Отсюда, во‑первых, — рост урожайности (семенное зерно не гниет, следовательно, нет потерь семенного материала, а всхожесть выше). Во-вторых — повышение экспортного потенциала, так как после обработки продукты удовлетворяют санитарным стандартам импорта продовольствия. На исследовательском реакторе в составе ЦЯНТ можно нарабатывать медицинские изотопы, которые используются как для диагностики, так и для лечения. При реализации проекта ЦЯНТ — это возможность обучать персонал и студентов, повышая их уровень знаний в ядерной физике, материаловедении и других не менее сложных сферах. Эти знания становятся базой для формирования полноценной ядерной инфраструктуры и подготовки страны к реализации проектов строительства АЭС. Наконец, ЦЯНТ — это отличная возможность воочию знакомить жителей страны с ядерными технологиями и повышать информированность об атомных технологиях.
Но во время проработки возможностей обеспечить финансирование АЭС из средств международных банков развития выяснилось, что они не готовы финансировать не только проекты сооружения АЭС, но и в целом проекты, связанные с применением атомных технологий. Все кончено и надо смириться с отказами банков развития?
Как кажется, удачным вариантом могло бы стать более детальное описание условий для поддержки проектов на основе атомных технологий. Позитивный пример в этом отношении — формулировка, которую, несмотря на отказ Германии от развития атомной энергетики, закрепило в своем мандате Euler Hermes — одно из крупнейших в мире экспортных агентств, специализирующихся на страховании экспортных кредитов: «В соответствии с принятой ранее практикой Страховое покрытие Hermes не предоставляется в отношении поставок товаров и услуг для атомных электростанций. Данное исключение не применяется к сделкам, цель которых заключается в усилении безопасности существующих объектов, вывод из эксплуатации или демонтаж атомных электростанций, а также их утилизация. Аналогичным образом данное исключение не применяется к товарам и услугам, не связанным с промышленным производством электроэнергии, например, к оборудованию для исследовательских реакторов и установкам для ядерной медицины». Отметим, что крупнейший собственник компании — германская Allianz SE.
«Разъяснение конкретных эффектов от атомных технологий и диалог с институтами развития может в конечном итоге помочь более четко сформировать их мандаты на финансирование», — уверена Полина Лион.
Европа определяется с критериями зеленых инвестиций
В последние два года в Евросоюзе велась серьезная работа по формированию единых стандартов для «устойчивого» финансирования различных отраслей и проектов. Она была необходима для того, чтобы у финансовых институтов были понятные критерии, какие отрасли и проекты считать «устойчивыми» и «зелеными», а какие — нет. Финансовым институтам эти критерии необходимы для того, чтобы формировать свои кредитные портфели максимально устойчивыми — банки и инвестиционные фонды регулярно публикуют такие отчеты о своей деятельности.
В этом контексте Еврокомиссия учредила в декабре 2016 года Группу экспертов высокого уровня (ГЭВУ) для разработки стратегии ЕС по устойчивому финансированию. ГЭВУ опубликовала свой окончательный отчет 31 января 2018 года. В нем была представлена концепция устойчивого финансирования и определены два императива для финансовой системы Европы. Первый заключается в повышении вклада финансовой отрасли в устойчивый и всеобъемлющий рост. Второй — в укреплении финансовой стабильности за счет включения экологических, социальных и управленческих факторов в процесс принятия инвестиционных решений. ГЭВУ выпустила восемь ключевых рекомендаций, которые, по ее мнению, помогут выстроить в Европе финансовую систему в соответствии с критериями устойчивости.
Параллельно в мае 2018 года Еврокомиссия учредила Группу технических экспертов (ГТЭ), перед которой стояли две задачи. Первая — создать так называемую европейскую таксономию устойчивости. Это система классификации, которая для всех стран Евросоюза должна прояснить, какая деятельность является «зеленой» или «устойчивой», а какая нет. «Технический отчет по таксономии» был опубликован уже в июне 2019 года. В настоящее время идет его доработка.
«Комиссия планирует регулярно пересматривать технические критерии определения переходных и «зеленых» видов деятельности. Эти критерии буду пересмотрены к 31 декабря 2021 г., и также будут разработаны критерии для тех видов деятельности, которые оказывают существенное негативное влияние на устойчивое развитие», — говорится в пресс-релизе Еврокомиссии, опубликованном в декабре 2019 года.
Вторая задача ГТЭ — создать стандарт зеленых долговых бумаг Европы. Технический отчет был опубликован также в июне 2019 года. ГТЭ предложила Еврокомиссии создать добровольный стандарт «зеленых облигаций», цель которого — «повысить эффективность, прозрачность, сопоставимость и надежность рынка зеленых облигаций, а также содействовать выпуску зеленых облигацией в ЕС и инвестициям в них со стороны участников рынка».
В целом в Европе к концу 2019 сформировалась концепция «Зеленой сделки». «Европейская «зеленая сделка» — это наша новая стратегия роста. Она поможет нам сократить выбросы, создавая при этом новые рабочие места», — считает Урсула фон дер Ляйен, Президент Комиссии ЕС (цитата из брошюры по «Зеленой сделке»). Суть стратегии такова: «Европейская «зеленая сделка» — это ответ на существующие вызовы. Это новая стратегия роста, призванная трансформировать ЕС в справедливое и процветающее общество с современной конкурентной и ресурсоэффективной экономикой, которая к 2050 году не будет производить выбросов парниковых газов, а ее рост не будет привязан к количеству потребляемых ресурсов».
В рамках «Зеленой сделки» Еврокомиссия надеется привлечь не менее 1 трлн евро устойчивых инвестиций в течение следующего десятилетия.
Часть этого финансового проекта — «Механизм справедливого перехода» (МСП) — модель финансирования проектов, направленных на достижения углеродной нейтральности и иных целей Зеленой сделки. Информацию об МСП Еврокомиссия опубликовала в январе 2020 года. JTM предполагает привлекательные условия и возможности разделения рисков для государственных и частных инвесторов, техническую поддержку и консультации. Финансирование в рамках JTM включает:
новый Фонд справедливого перехода объемом 7,5 млрд евро, который должен привлечь еще 30–50 млрд евро инвестиций;
схема финансирования «Справедливый переход» в рамках программы Invest EU, которая, как ожидается, даст 45 млрд евро инвестиций;
кредиты Европейского инвестиционного банка с бюджетной поддержкой для предприятий государственного сектора (всего 25–30 млрд евро).
На каждый евро из Фонда справедливого перехода будут привлекаться 1,5–3 евро из Европейского социального фонда и Европейского фонда регионального развития. Всего в рамках МСП предполагается привлечь 100 млрд евро. Финансирование предназначено для проектов в области переподготовки кадров и улучшения доступа к чистой, доступной и защищенной электроэнергии.
В Европе у устойчивого атома неустойчивые позиции
В документах, разрабатываемых Еврокомиссией, фиксируется двойственное отношение к атомной энергетике. Яркий пример — июньский «Технический отчет по таксономии». В разделе, посвященном атомной энергетике, с одной, стороны, утверждается: «Существуют обширные и однозначные доказательства того вклада, который ядерная энергия вносит в снижение последствий от изменения климата. Потенциальная значимость ядерной энергии для снижения углеродных выбросов хорошо задокументирована». С другой стороны, единственная претензия — отсутствие финальных решений по переработке ядерных отходов — подводит к противоположному по сути заключению: «С учетом этих ограничений ни ГТЭ, ни ее участники не смогли однозначно установить, что весь процесс производства ядерной энергии не оказывает существенного влияния на окружающую среду в интересующих на временных рамках. По этой причине ГТЭ не рекомендует включать ядерную энергию в Таксономию на этом этапе».
В декабре 2019 года между Еврокомиссией и Европарламентом разгорелась дискуссия о том, следует ли включать газовую и атомную генерацию в число устойчивых. От этого зависело, будут ли страны, входящие в Евросоюз, обязаны избавляться от электростанций, не соответствующих принципам устойчивого развития. В итоге атом и газ отстоять удалось: «Парламент ЕС и страны-участники не пришли к единому мнению о том, можно ли отнести ядерную энергию и природный газ к «переходным» источникам энергии. Франция, Британия и страны Восточной Европы — Чехия, Венгрия, Польша, Словакия, Румыния, Болгария и Словения — не одобрили предложенное на прошлой неделе решение об исключении ядерной энергии и природного газа», — сообщил подробности декабрьского обсуждения портал powermag.com.
В резолюцию попала формулировка, которая не реабилитирует газ и атом полностью, но хотя бы не исключает их из Зеленой сделки и деятельности, соответствующей критериям устойчивости: «Текст документа прямо не запрещает включать конкретные технологии или сферы в список «зеленых» видов деятельности, за исключением ископаемых источников энергии, таких как уголь или лигнит. Газовая и атомная генерация в явном виде не исключены из регламента. Эти виды деятельности в соответствии с принципом, предполагающим отсутствие существенного вреда, потенциально могут быть отнесены к обеспечивающим или переходным видам деятельности». Но, если установленные нормативы для электроэнергетики (100 г эквивалента СО2 / кВтч с последующим снижением к 2050 году до нуля) не изменятся, газовая генерация останется за рамками устойчивых инвестиций.
«Итоговое решение в отношении «маркировки цвета» атомной энергетики до сих пор не принято и в любом случае, исходя из принципов действия Таксономии, будет носить рекомендательный характер. Если в конце концов будет признано, что атомная энергетика соответствует критериям устойчивости, это будет хорошо. Тогда отрасль сможет получить доступ к коммерческому финансированию деньгам по более низкой цене, или по крайней мере не сталкиваться с отказом от финансирования сделок по причине несоответствия мандату банка. Даже статус переходного источника дает возможность продолжить диалог с финансовыми организациями, которые в ближайшие годы будут активно заняты разработкой конкретных правил для «устойчивых» финансовых сделок», — поясняет Полина Лион.
Это осознают и участники Energiforsk. На конференции основная дискуссия касалась того, как в отрасли понимаются метрики таксономии и насколько, по мнению атомщиков, они справедливо оценивают атомную энергетику.
По словам представителя торговой ассоциации по атомной энергетике в Европе Foratom, участники ГТЭ, работающие над таксономией, были разделены по двум направлениям. Часть экспертов занимались выявлением положительных сторон каждой отрасли и их позитивного влияния на окружающую среду. Прежде всего, оценивался объем выбросов углекислого газа (углеродный след на всем сроке жизни проектов в конкретных отраслях). Эта группа максимально быстро вышла на конкретные тезисы, задавала конкретные вопросы и в целом работала по существу. Группа, которая была занята оценкой рисков негативного влияния атомной энергетики на окружающую среду, достаточно долго не могла прийти к консенсусу относительно конкретных счетных метрик. Участникам, среди которых было не так много специалистов от атомной отрасли, было сложно уйти от эмоционального диалога.
Пока единственный стабильный источник финансирования для атомной отрасли во всем мире — государство. С учетом такого положения вещей задачей государств, заинтересованных в получении «зеленых финансов» и представителей отрасли видится совместная работа над критериями, наиболее полно отражающими вклад атомной отрасли в обеспечение Целей устойчивого развития. Атомная энергетика способствует достижению как минимум шести Целей устойчивого развития. Это надежные поставки чистой электроэнергии, создание высококвалифицированных рабочих мест и экономический рост в стране, внедрение инноваций и обновление инфраструктуры, выработка ответственного отношения к потребляемым ресурсам и создаваемым отходам, включенность в международный диалог и борьба с изменениями климата. С учетом этих эффектов важно, чтобы вся атомная отрасль была безоговорочно включена европейскими регуляторами в число «зеленых».
