В этой рубрике мы обычно рассказываем о тенденциях в атомных технологиях и электроэнергетике. Однако, в этот раз поговорим о месте Росатома в русле (во многом мнимой) тенденции на «обретение независимости» от всего российского. Статья о степенях зависимости мира от Росатома вышла в конце февраля на сайте журнала Nature. Впрочем, факты свидетельствуют о том, что корректно говорить о сотрудничестве, основанном на прагматизме и доброй воле.
Статья опубликована на странице онлайн-журнала Nature Energy. Это «ежемесячное Интернет-издание, в котором публикуется широкий спектр передовых исследований в области энергетики: от производства и распределения электроэнергии до влияния энергетических технологий и политики на общество». Мы не могли оставить без внимания аналитическую публикацию в таком издании.
Самым вразумительным тезисом статьи стали положения о значимости госкорпорации для мировой атомной энергетики. В заметке отмечается, что с момента создания Росатома его активность на международном рынке атомной энергии непрерывно росла, позволив ему занять место ведущего поставщика ключевых услуг. В период с 2007 по 2017 год российская компания начала строительство 10 новых реакторов, а с 2009 по 2018 год она получила 23 из 31 размещенного заказа, а на ее долю приходилось около половины всех строящихся блоков в мире. Через свою дочернюю компанию ТВЭЛ Росатом осуществляет поставки ядерного топлива, контролируя при этом 38% мощностей по конверсии и 46% мощностей по обогащению урана в мире, а также оказывает услуги по выводу из эксплуатации ядерных объектов и обращению с радиоактивными отходами. «Таким образом, в 2000–2015 гг. Россия выступала исполнителем примерно по половине всех международных соглашений о строительстве АЭС, поставках реакторов и ядерного топлива, а также о выводе ядерных объектов из эксплуатации и обращении с радиоактивными отходами. На долю ее основные конкурентов в ядерной энергетике – Китай, Францию, Японию, Южную Корею и США – в совокупности приходились остальные 40%», – отмечают авторы. Ни авария на Фукусиме, ни политические потрясения не сказались на позициях госкорпорации.
Странно, правда, что авторы без видимых причин остановились на 2018 году. Восполним пробел. По данным годового отчета «Атомэнергопрома» (консолидирует гражданские активы госкорпорации) за 2021 год, компания была мировым лидером по числу проектов по сооружению АЭС за рубежом (35 энергоблоков) и обогащению (38% мирового рынка), занимала второе место в мире по запасам урана, а также по его добыче (15% мирового рынка), и третье – на рынке производства ядерного топлива с долей 17%. С тех пор, несмотря на введение против России нескольких тысяч санкций, только Финляндия отказалась от сотрудничества с Росатомом, и количество энергоблоков, которыми занимается госкорпорация, снизилось до 34.
Также отмечается, что основное преимущество Росатома заключается в его способности работать по принципу «одного окна», выступая единственным поставщиком полного комплекса услуг. «То, как Росатом разрабатывает свои проекты, делает его выгодным партнером для стран-новичков в ядерной сфере. Конкретные условия соглашений варьируются от случая к случаю, но компания берет на себя весь процесс вплоть до готовности АЭС к эксплуатации и ее передачи местным специалистам-атомщикам, обучает которых тоже Росатом», – говорится в статье. И это так.
Потеря логической связности
Однако, по мнению авторов, эти преимущества Росатома дают возможность использовать проекты, в которых он участвует, чтобы «оказывать политическое давление и распространять свое влияние по всему миру». Но, во-первых, из тезиса «У Росатома есть преимущества» тезис «Россия оказывает политическое давление» напрямую не вытекает, между ними должен быть логический переход хотя бы для приличия. Однако такового нет. Более того, в следующей же фразе авторы статьи приводят тезис ровно противоположный: «Минин и Влчек, изучив деятельность Росатома и его отношения с российскими властями, утверждают, что госкорпорация работает прежде всего ради прибыли, оставаясь в значительной степени самостоятельной и все более самодостаточной». А приведенное резюме статьи С. Томаса о «неспособности» Росатома выполнить все проекты не подтверждает и не опровергает заявленный тезис, это просто разговор на другую тему. Таким образом, можно констатировать логический разброс, а порой и противоречие тезисов в статье.
Ошибки и неточности
В статье Nature допущены прямые ошибки. Так, к числу проектов Росатома отнесена АЭС «Тарапур». На самом деле первые два блока на ней с реакторами с кипящей водой были построили американские компании. Вторые два блока с реакторами на тяжелой воде – индийские.
В статье сначала утверждается, что «Росатом реализует 73 различных проекта в 29 странах», а несколькими строками ниже – что «российское государство установило отношения в области ядерной энергетики с 54 странами». Вторая цифра ближе к истине.
Также авторы заявляют, что специальная военная операция на Украине в 2022 году спровоцировала отмену строительства АЭС не только в Финляндии, но и в Иордании и Словакии. Это неправда. В Иордании еще в 2018 году решили, что им нужна не АЭС, а АСММ, и в мае было подписано соглашение с «Русатом Оверсиз» (входит в Росатом) о развитии проекта по созданию АСММ. Переговоры продолжаются. А представители атомной отрасли Словакии, наверно, страшно бы удивились, прочитав статью в Nature, потому что 31 января этого года третий блок словацкой АЭС «Моховце» с реактором ВВЭР-440 был подключен к энергосети. Впереди – подключение аналогичного четвертого блока. Это означает, что весь 2022 год Словакия занималась именно тем, что достраивала у себя блоки российского дизайна.
Давление с другой стороны
Со Словакией связан еще один казус в статье. Авторы напоминают, что Словакия приняла российские самолеты с топливом, несмотря на запрет полетов, введенный странами ЕС. Этот пример должен подтверждать тезис о том, что «зависимость от импортного ядерного топлива, которое поставляет ТВЭЛ/Росатом, (причем также продолжаются поставки топлива в Болгарию, Чехию и Финляндию и для исследовательского реактора в Польше) в сочетании с негибкой энергосистемой и слишком большой долей единственной АЭС усиливает уязвимость к перебоям в снабжении». Но этот пример свидетельствует ровно об обратном. Уязвимость Словакии обострилась не из-за зависимости от поставок ТВЭЛ, а из-за зависимости от антироссийских санкций Евросоюза, закрывших небо для самолетов из России.
Несколько подробностей про поставки топлива на исследовательский реактор в Польше: контракт был заключен в 2015 году (то есть после перехода Крыма в состав России). До этого польский реактор работал на французском топливе. Учитывая эти подробности, следует признать, что контракт – совершенно точно не историческое наследие, Польша имела возможность свободно выбрать поставщика – и она выбрала Росатом.
Авторы статьи обнаружили целый один пример перебоя с поставками топлива Росатома, приведенный в статье на портале The Insider: «В 2005 году имел место инцидент, который остался незамеченным украинскими и российскими СМИ на фоне «оранжевой революции»: Украина получила партию бракованных топливных сборок, заполненных крошечными сферами. Загрузка их в реактор должна была спровоцировать деформацию, но украинские специалисты вовремя обнаружили дефект и отправили сборки обратно производителю. Официально дефект объяснили сбоями на сборочной линии в России, после чего расследование прекратили».
Приведенная фактура свидетельствует, что даже в статье, посвященной «энергетическому оружию», событию невозможно приписать ничего сверх технической оплошности. В контексте “оранжевой революции” никакая, даже малейшая попытка политического давления в энергетической и тем более атомной отрасли не осталась бы незамеченной. Воспоминание о поставке сейчас (статья опубликована осенью 2022 года) – не более чем театр теней.
Таким образом, в статье Nature и использованных для нее источниках за всю историю Росатома не нашлось хоть сколько-то убедительного примера политического давления России через атомную энергетику.
Так есть ли зависимость?
Ядро статьи – инфографика о гипотетической доле поставок электроэнергии с АЭС российского дизайна, если бы все заявленные проекты были выполнены к 2040 году, а также таблица баллов «Уровни сотрудничества с Россией в ядерной энергетике». Данные таблицы насмешат любого мало-мальски знакомого с ситуацией человека. Как могут стоять рядом Турция, где Росатом строит четырехблочную АЭС «Аккую» по схеме ВОО, и Испания, где у Росатома нет проектов, причем уровень кооперации у Испании выше, чем у Армении, где уже есть АЭС российского дизайна и обсуждается новая? Да простят нас авторы, но методология подсчета вовлеченности и результаты ее применения расходятся с реальностью и потому непригодны к применению.
Что же касается инфографики, то сама по себе она любопытна. Но комментарии к ней тоже вызывают вопросы. В абзаце про страны с высокой долей генерации с АЭС российского дизайна говорится о «существенной озабоченности их партнеров в Евросоюзе и НАТО», в абзаце про страны со средней долей генерации – о «некоторой международной озабоченности, прежде всего в Израиле и США». Из текста следует, что степень зависимости определяется не столько долей генерации, сколько степенью озабоченности третьих сторон. И вот это отражает реальность.
В целом, оценки зависимости противоречивы: доля поставок высока, а уровень взаимодействия средний; зависимость вроде бы есть, но есть и пример Украины, который показывает, что ее можно преодолеть; пример высокого уровня взаимодействия – одновременно пример низкой доли поставок электроэнергии. Из таких сведений можно сделать только один вразумительный вывод: качество взаимодействия, то есть потенциальное влияние на атомную энергетическую безопасность не коррелирует с будущим объемом поставок электроэнергии с блоков российского дизайна и тем более – с политическим влиянием.
Напоследок о самом главном – об энергетическом оружии. Авторы статьи в Nature опирались в своем понимании ядерного энергетического оружия на определение, данное в статье Karen Smith Stegen: «Термин «энергетическое оружие» означает, что государство-поставщик энергии использует свои ресурсы в качестве политического инструмента, чтобы либо наказать своих потребителей, либо принудить их (а иногда и то, и другое вместе)».
Но нынешняя ситуация, связанная со строительством АЭС и поставками ядерного топлива, иная. Оружие – то есть политический инструмент наказания и принуждения – использовано и против клиентов, и против поставщиков третьими силами. ЕС закрывает небо – и у стран-покупателей топлива возникают проблемы с поставками. США вводит санкции – и судно с грузом для АЭС «Руппур» не может зайти в Бангладеш. Но благодаря высокому уровню профессионализма сотрудников Росатома и представителей атомного сообщества других стран атомные станции продолжают строиться, а топливо – обеспечивать поставки чистой электроэнергии от АЭС российского дизайна.
Политический инструмент наказания и принуждения применили, например, против экспедиторов, которые доставили топливо на Ровенскую АЭС. Их целый месяц держали как заложников и в итоге их, мирных граждан, обменяли как военнопленных. Топливо, заметим, от которого «зависит» Ровенская АЭС, не вернули.
Говоря гипотетических проблемах с поставками, которые оцениваются как самый высокий риск, надо иметь в виду несколько важных моментов. Во-первых, мы уже не раз отмечали, что у ядерного топливного цикла иные скорости, нежели на углеводородном рынке и в политике. Перегрузки проходят один раз в 12-24 месяца, а топливо на блок поставляется как правило примерно за месяц до планируемой перегрузки, то есть всегда можно переждать какую-то самую острую фазу. Кроме того, есть принципиальная возможность перекомпоновки активной зоны тем же топливом, чтобы продлить время эксплуатации блока на несколько месяцев. Во-вторых, хейтеры так и не смогли раскопать случая намеренного создания проблем заказчику со стороны Росатома ради политического давления и достижения политического результата – ни с 2007 года, ни ранее. Статистика нулевая.
Некоторые выводы
Статья в Nature – часть лингвистической манипуляции, где деловое, коммерчески выгодное взаимодействие называется «зависимостью» – словом из медицинского лексикона со шлейфом отрицательных оттенков смысла. Можно лишь пожалеть авторов Nature, которые включились в безосновательную манипуляцию словами и создание вредного эмоционального напряжения.
В статье есть расчеты и оценки. Но фактов, свидетельствующих о недобром умысле Росатома и политическом давлении, нет. При отсутствии фактов мысль в статье мечется между тезисами «Росатом – это опасно» и «зависимость от Росатома преувеличена» с центром в «избавиться от Росатома можно, но это займет много времени».
От себя добавим: и денег. О том, что поставки и в целом сотрудничество с Росатомом выгодны прежде всего по коммерческим и технологическим причинам, свидетельствуют комментарии клиентов Росатома. Вот свежий пример: Янне Валлениус, профессор шведского Королевского технологического института и директор компании Blykalla, которая разрабатывает реактор малой мощности со свинцовым теплоносителем, сообщил радио Ekot, что сотрудничество с Росатомом по испытаниям конструкционных материалов для реактора оказалось замороженным. Альтернатива испытаниям в России – испытания в исследовательском реакторе в Бельгии, но это будет дольше и втрое дороже. Однако шведские ядерщики не планируют отказываться от сотрудничества с Россией. «Мы ждем окончания войны», – заявил шведский ученый.
Следует объективно признать, что в мире существует лишь несколько стран с развитыми технологиями в атомной энергетике. Если другая страна намерена развивать у себя этот чистый и надежный вид генерации, стимулирующий развитие экономики, она может делать это самостоятельно — или купить готовую технологию. Причем даже самостоятельное развитие предполагает сотрудничество. История Китая и приведенный выше пример со Швецией показывают, что атомная отрасль развивается в партнерстве. Если вы отказываетесь от одного поставщика, вы не обретаете независимость, вы просто попадаете в зависимость от другого поставщика, часто в ущерб себе. Как это работает, можно посмотреть на примере газа: отказавшись от российского газа, страны Европы были вынуждены покупать более дорогой американский СПГ, усугубив политическую и военную зависимость от США энергетической.
И последнее: в статье Nature наглядно показано, что с Росатомом сотрудничают самые разные государства – на разных континентах, с разным уровнем технологического развития, политическим устройством и культурой. Они договорились о партнерстве с Росатомом в разные годы и продолжают договариваться до сих пор – мы регулярно информируем наших читателей об этих договоренностях. И это самые убедительные факты, свидетельствующие о том, что сотрудничество с Росатомом – это осознанный и свободный выбор.
