Всемирная ядерная ассоциация (WNA) выпустила свой ежегодный отчет, где подвела итоги 2021 года в мировой атомной отрасли. Самым интересным в отчете оказалась не статистика, а заключительный упрек гендиректора WNA Самы Бильбао-и-­Леон в недостаточности практических действий, необходимых для увеличения доли атомной энергетики в мировом энергобалансе.

Атомная статистика

Атомные реакторы в 2021 году выработали 2653 ТВт·ч. Это высокий показатель: за всю историю существования атомной энергетики выше выработка была лишь в 2019 году (2657 ТВт·ч) и в 2006 году (2660 ТВт·ч). После резкого снижения показателя в 2012 году, вызванного остановом блоков в Японии после аварии на Фукушиме, в течение последующих девяти лет очевидна стала тенденция на увеличение выработки.

Впрочем, тренд этот не повсеместный. Выработка выросла в России, Азии, Африке, Южной Америке и Восточной Европе. В Центральной и Западной Европе, а также в Северной Америке ситуация иная: «Производство электроэнергии также увеличилась в Западной и Центральной Европе, но общая тенденция в этом регионе остается нисходящей. В Северной Америке выработка снижается второй год подряд на фоне остановки все большего числа реакторов в США».

По количеству генерирующих мощностей ситуация также двой­ственная. С одной стороны, совокупная установленная мощность атомных станций, производящих электроэнергию (в число действующих входят также неработающие, но не остановленные навсегда) во всем мире в 2021 году выросла до 370 ГВт (э) — ​это максимум за всю историю атомной энергетики и на 1 ГВт больше, чем в 2020 году. Напротив, количество блоков уменьшилось за тот же период на пять, теперь их 436. Как отмечается в отчете, около 70 % построены по технологии PWR.

КИУМ атомных станций в среднем по миру в 2021 году составил 82,4 %. Для сравнения, в 2020 году он составлял 80,3 %. КИУМ АЭС остается на уровне около 80 % с 2000 года. В различных регионах показатель отличается друг от друга, но в целом в каждом регионе он остался примерно на том же уровне, что и в предыдущие пять лет. «Мощность реакторов не снижается с их возрастом. Средний коэффициент использования мощности по реакторам за последние пять лет не показывает ­каких-либо значительных изменений в зависимости от их возраста. Увеличение КИУМ в среднем по миру наблюдается у реакторов всех возрастов, а не только у реакторов более современной конструкции», — ​говорится в отчете.

Впервые к сети в 2021 году были подключены шесть реакторов. Наибольшую долю мирового парка составляют АЭС в возрасте 30–39 лет. Доля молодых, меньше десяти лет, реакторов стала расти после провала второй половины 2000‑х годов. А в 2019 году впервые появились АЭС от 50 лет и старше.

В 2021 году были залиты восемь первых бетонов под большими АЭС, а также начато строительство двух АСММ. Одна из них — ​это российский БРЕСТ-ОД‑300 с быстрым реактором со свинцовым теплоносителем мощностью 300 МВт. Это единственный первый бетон для блока с быстрым реактором в прошлом году. Блок — ​часть проекта «Прорыв» (подробнее о нем см. «Что такое «Прорыв»).

В 2021 году десять реакторов были навсегда остановлены. «Три реактора в Германии и один на Тайване были остановлены на основании исключительно политического решения отказаться от ядерной генерации», — ​отмечается в отчете.

Говорят про атом, работают на угле

В заключительных замечаниях к отчету Сама Бильбао-и-­Леон прокомментировала некоторые ключевые события 2021 года, а главное — ​обозначила, пожалуй, все ключевые тенденции первого полугодия 2022 года.

Одно из ключевых положений — ​что атомная энергетика предотвращает появление выбросов и тем самым вносит свой вклад в экологически чистое будущее: «Каждый дополнительный мегаватт-час атомной генерации помогает в борьбе с изменением климата, а каждый реактор помогает обеспечить надежные и бесперебойные поставки электричества».

Важнейшая тенденция — ​это признание роли атомной энергетики в достижении целей по декарбонизации. «Находившиеся в конференц-зале делегаты от ядерной отрасли, в том числе представители замечательной гражданской инициативы Nuclear4Climate, чувствовали, что сегодня ядерная энергетика в большей степени воспринимается как важная часть мер по защите климата, чем несколько лет назад. Когда я была в Глазго, ни один день не обходился без серьезных заявлений компаний-­участниц WNA или правительственных делегаций о том, что атомная энергия становится частью их стратегии по снижению последствий изменений климата», — ​вспоминает госпожа Бильбао-и-­Леон.

Вторая тенденция — ​это разрушение цепочек поставок: «Стала очевидна хрупкость цепочек поставок ископаемых энергоресурсов. Цены на природный газ стремительно выросли, а сними — ​и цены на электроэнергию. Худшее, возможно, еще впереди, поскольку ожидается, что спрос на электричество и тепло будет расти во втором полугодии по мере приближения зимы в северном полушарии». Напомним, цены взлетели из-за огромного санкционного давления на Россию и запрета поставок в Европу ее энергоносителей. Запреты продолжают усиливаться, а значит, и надежность поставок ухудшается.

И эта тенденция на практике сводит на нет признание большой роли атома в достижении климатической нейтральности, потому что страны озабочены не строительством новых АЭС, а поиском максимально доступного топлива. «Суровая реальность такова, что несмотря на все большую приверженность атомной энергетике и другим низкоуглеродным технологиям рост спроса на энергию на фоне восстановления мировой экономики после пандемии COVID‑19 удовлетворяется преимущественно за счет увеличения использования ископаемого топлива», — ​сетует глава WNA. Она отметила, что перед правительствами стоит сложная задача обеспечить свои страны энергоресурсами в сложных геополитических условиях здесь и сейчас. В Германии, Австрии, Нидерландах и Великобритании угольные электростанции, которые должны были закрыться, снова включаются. А в Индии и Китае выросли темпы строительства угольных генерирующих мощностей. «Мы фактически наблюдаем возрождение традиционной энергетики. Долгосрочные планы по созданию более безопасного безуглеродного будущего поставлены на паузу, пока производители вынуждена использовать любые доступные энергоресурсы, как чистые, так и грязные».

Напротив, несмотря на вклад атома в безуглеродную генерацию, АЭС, имеющие техническую возможность работать, закрываются по политическим и экономическим причинам. В качестве примера Сама Бильбао-и-­Леон привела американскую АЭС Palisade, которая получила лицензию до 2031 года и могла бы проработать и еще несколько лет. Еще один пример — ​германские АЭС, возраст которых чуть больше 30 лет и чье закрытие вызвано исключительно политическими причинами. «Сейчас каждый киловатт-час чистой и безопасной энергии бесценен, а правительства должны стимулировать продление срока службы существующих атомных станций, но ошибочная политическая догма только ухудшает ситуацию», — ​настаивает глава WNA.

В 2021 году многие страны заявили о своих планах по новым реакторам. Однако, как отмечает Сама Бильбао-и-­Леон, «нам нужно создать кадровую, физическую, коммерческую и институциональную инфраструктуру, которая действительно позволит мировой ядерной отрасли быстро масштабироваться и будет соответствовать насущным целям декарбонизации».

О степени реальной готовности разных стран увеличивать атомную генерацию свидетельствует объем инвестиций в будущие проекты. В отчете WNA приведены данные по инвестициям в атомные программы в шести странах.

Так, в США 6 млрд долларов запланированы на Программу кредитования деятельности по мирному использованию ядерной энергии в рамках Закона об инвестициях в инфраструктуру и создание рабочих мест. Кроме того, в апреле 2022 года the Japan Bank for International Cooperation инвестировал 110 млн долларов в американскую NuScale Power, разрабатывающую АСММ.

Шведское энергетическое агентство заявило, что выделит чуть более 99 млн шведских крон (10,6 млн долларов) СП Uniper Sweden и LeadCold. Деньги пойдут на строительство демонстрационного реактора со свинцовым теплоносителем LeadCold SEALER. Предполагается, что он будет построен в Оскарсхамне.

В мае 2022 года бельгийское правительство объявило, что исследовательский центр SCK-CEN получит 100 млн евро на исследования по малым модульным реакторам.

В декабре 2021 года правительство Нидерландов включило атомную энергетику в национальную климатическую и энергетическую стратегию и объявило о планах построить два новых блока. До 2030 года на новую АЭС будет выделено около 5 млрд евро до 2030 года.

Франция также анонсировала строительство шести блоков EPR, рассмотрение возможности построить еще восемь, а также нескольких АСММ в рамках программы Energy Futures 2050. Точный объем инвестиций пока не определен. Президент Франции Эммануэль Макрон ранее заявлял о «нескольких десятках миллиардов евро».

Наконец, в марте 2021 года «Аккую Нуклеар» (входит в Росатом) привлекла два кредита «Совкомбанка» на 200 и 100 млн долларов на строительство одноименной станции. Помимо двух кредитов, упомянутых в отчете, в апреле того же года «Аккую Нуклеар» подписала еще одно соглашение — ​с банком «Открытие» о невозобновляемой кредитной линии с лимитом 500 млн долларов. Напомним, Росатом строит в Турции первую в стране АЭС, состоящую из четырех блоков с реакторами ВВЭР‑1200, все четыре блока находятся в стадии строительства.

Любопытно, что в мировой практике нашелся и обратный пример — ​изъятия денег у атомных станций. «В октябре 2021 года было объявлено о том, что прибыль АЭС «Козлодуй» будет направлена на предоставление субсидий промышленным потребителям в размере 56 евро на МВт-ч. Эта мера призвана защитить промышленность от роста цен на газ и уголь», — ​говорится в отчете.

Можно ли назвать существующее положение дел в атомной энергетике удовлетворительным? Нынешний темп развития Сама Бильба-и-­Леон считает недостаточным: «Темпы строительства новых атомных мощностей должны возрасти. В 2021 году первый бетон был залит в основание десяти новых реакторов. И хотя ситуация улучшается по сравнению с предыдущими годами, мы в ближайшее время должны закладывать двадцать, тридцать или даже больше новых реакторов в год, чтобы атомная энергия начала играть ту роль, которую должна, в обеспечении надежного и устойчивого безуглеродного будущего».

Что такое «Прорыв»

Это реализуемый Росатомом проект, в рамках которого создается ядерно-­энергетический комплекс, включающий АЭС, производство по регенерации (переработке) и рефабрикации ядерного топлива. На объектах «Прорыва» все виды радиационных отходов (РАО) будут готовиться к окончательному удалению из технологического цикла. Комплекс будет соответствовать базовым требованиям:

1.Исключение аварий на АЭС, требующих эвакуации, а тем более отселения населения;

2. Обеспечение конкурентоспособности в сравнении с парогазовыми установками, солнечных и ветростанций на основе сравнительного анализа LCOE;

3. Формирование замкнутого ядерного топливного цикла (ЗЯТЦ) для полного использования энергетического потенциала природного уранового сырья;

4. Последовательное приближение к радиационно-­эквивалентному (по отношению к природному сырью) захоронению РАО;

5. Технологическое укрепление режима нераспространения, включающее последовательный отказ от обогащения урана для ядерной энергетики, наработки оружейного плутония в бланкете и выделения при переработке ОЯТ, сокращение транспортировки ядерных материалов.

Первые по «быстрым»

Россия — ​мировой лидер в направлении технологий «быстрых» реакторов. Помимо проекта «Прорыв» с «быстрым» свинцовым реактором БРЕСТ-ОД‑300, Росатом строит уникальный многоцелевой исследовательский «быстрый» реактор МБИР. Россия — ​единственная страна, эксплуатирующая два «быстрых» натриевых реактора: это реакторы БН‑600 и БН‑800 на площадке Белоярской АЭС. Последний в сентябре был полностью загружен МОКС-топливом. Кроме того, сейчас российские атомщики проектируют «быстрый» натриевый реактор БН‑1200 мощностью 1200 МВт.

Заместитель гендиректора МАГАТЭ Михаил Чудаков на Российской энергетической неделе заявил, что для достижения климатических целей в ближайшие 30 лет необходимо инвестировать в атомную генерацию около 3 трлн долларов.