Ровно год назад в рубрике тренды мы писали о том, что ситуация на энергетическом рынке очень похожа на ту, что была почти 50 лет назад во время кризиса 1973 года, когда впервые атомная энергетика стала восприниматься как защита от потрясений на энергетическом рынке. Наш прогноз вполне подтвердился.

Сравнение исторических картин

Полвека назад шел мировой экономический бум с высокой инфляцией, он обеспечивался высоким уровнем потребления энергоносителей, прежде всего, нефти. Нефтяные промыслы США работали на пределе, страна импортировала нефть.

Во второй половине 2021 года мировая экономика также росла ускоренными темпами, показав, по данным МВФ, средний рост в 5,9 % — ​это на 0,3 процентных пункта выше, чем в июньском прогнозе. Росли и спрос, и цена на газ. Если в январе 2021 года в газовом хабе TTF в Нидерландах она составляла около 200 долларов за 1 тыс. куб. м., то в октябре того же она взлетала до 1389 долларов, а год завершила на отметке 781 доллар за 1 тыс. куб. м.

Военный кризис в 1973 году вызвал резкий скачок цен. После того, как в октябре обнаружилось, что США поддержали Израиль во время Вой­ны Судного дня, страны ОПЕК, Египет и Сирия ввели эмбарго на поставки нефти в США и американским союзникам. В 1973 году рост цены на нефть достигал 600 %.

В 2022 году, после введения антироссийских санкций, создающих сложности с транспортировкой и оплатой газа, цена на него ускорила рост, в августе превысив 3,3 тыс. долларов за 1 тыс. куб. м. Газ сейчас, как нефть 50 лет назад, — ​главная тема энергетической, экономической и политической повестки.

Сравнивая нынешнюю ситуацию с положением дел полувековой давности, мы обратили внимание на то, что атомную энергетику тогда сочли одним из средств преодоления кризиса. Атомные электростанции стали активно строить в США, Японии и Франции. И расчет оправдался — ​атомные станции поддержали энергетику этих стран уже во время нынешнего энергокризиса, вызванного сбоем цепочек поставок. В условиях нехватки энергоносителей энергосистемы таких стран, как Финляндия, Венгрия, Болгария, Чехия, Словакия функционируют более устойчиво, чем если бы в них не было атомных мощностей, построенных советскими, а затем и российскими специалистами. Даже Германия, наиболее последовательный противник атомной энергетики, все же решила продлить эксплуатацию трех еще действующих блоков АЭС до апреля 2023 года (они должны были быть заглушены до конца этого года), чтобы поддержать свою энергетику и не усугублять рост цен на электроэнергию закупками газа.

Год назад мы задались вопросом, может ли энергетический кризис вызвать новый виток интереса к атому. Гипотеза оказалась верной. Выступая на Российской энергетической неделе заместитель гендиректора МАГАТЭ, Михаил Чудаков подтвердил, что причинами взрывного интереса к атому стала геополитическая ситуация и кризис, вызванный санкциями и разрушением системы снабжения Европы и многих стран углеводородами. Кризис ощущается на самом бытовом уровне. Так, в Австрии, где расположена штаб-квартира МАГАТЭ, счета на газ выросли втрое, на электроэнергию — ​в 2,6 раза.

Новый интерес к атому

В МЭА считают, что надо делать ставку на ВИЭ. «Ускоренное развитие возобновляемых источников энергии и повышение их эффективности позволили за это десятилетие снизить спрос на природный газ и нефть в Евросоюзе на 20 %, а спрос на уголь — ​на 50 %, что стимулирует дальнейшую работу в этом направлении, принимая во внимание срочную потребность в поиске новых факторов экономического и промышленного развития, отличных от российского газа», — ​говорится в свежем Прогнозе развития мировой энергетики (World Energy Outlook). Доля атомной энергетики во всех рассматриваемых сценариях остается неизменной.

Однако в экспертной среде есть и мнение, что ставка на рост генерации на ВИЭ сгладить ситуацию не помогут. «На горизонте десяти лет цены на нефть будут высокие. Цены на газ до 2025 года будут довольно высокие. Способность повышать эффективность технологий зеленой энергетики сейчас выполаживается, потому что невозможно бесконечно эксплуатировать форму S- кривой, и эффективность электромобилей тоже сложно пока что дальше повышать. Поэтому в ближайшем горизонте скорее всего придется современным экономикам обращаться к ядерному ренессансу, чтобы ядерная энергия была базой, которая будет обеспечивать электроэнергией стабильное потребление», — ​считает приглашенный профессор Российской экономической школы Александр Маланичев.

На сентябрьской Генеральной конференции МАГАТЭ рекордное количество — ​50 государств — ​заявили о необходимости развивать атомную энергетику в их странах. Почти все европейские страны поддержали атомную энергетику. 32 страны готовят инфраструктуру к появлению у себя объектов атомных технологий. МАГАТЭ сотрудничает со странами-­новичками, проводя партнерские проверки ее готовности.

«Последние два года — ​в этом, и прошлом — ​мы видим возросший интерес к атомной энергетике. По нашему оптимистичному прогнозу, 873 ГВт установленной мощности должно быть к 2050 году», — ​заявил на РЭН Михаил Чудаков. В настоящее время установленная мощность всех АЭС в мире, по данным МАГАТЭ, составляет 382,8 ГВт.

Вот лишь несколько примеров роста интереса.

Белоруссия прорабатывает возможность увеличения числа атомных энрегоблоков с учетом расширения возможных областей применения электроэнергии в экономике страны. «Полагаю, что у нашего сотрудничества с госкорпорацией «Росатом» хорошие перспективы», — ​заявил, выступая на Российской энергетической неделе министр энергетики Белоруссии Михаил Каранкевич.

В Египте идет большая работа по строительству первого блока АЭС «Эль Дабаа» с реактором ВВЭР‑1200, в июле этого года был залит первый бетон. Лицензию на возведение второго блока регулятор выдал в конце октября этого года.

ÚJD SR, регулятор Словакии, в августе 2022 года (как раз в это время цены на газ достигли пика) выдал разрешение на эксплуатацию блока № 3 АЭС «Моховце» и загрузку топлива. До этого с декабря 2016 года шли административные разбирательства о готовности блока к эксплуатации. Топливо было загружено в сентябре этого года, в конце октября блок вышел на минимально контролируемый уровень мощности.

В конце октября Польша выбрала американскую Westinghouse в качестве технологического партнера для строительства первой в Польше АЭС. В тот же день появилась информация о том, что польские компании ZE PAK и PGE (Polska Grupa Energetyczna) подписали с Korea Hydro & Nuclear Power соглашение о намерениях, предусматривающее кооперацию по строительству еще одной АЭС. Несколько слов о польских соглашениях.

Бумажный партнер

Проект по строительству АЭС принесет деньги и рабочие места прежде всего американской экономике: US Energy Secretary Jennifer Granholm написала об этом в своем Твиттере: «Для реализации первого этапа своего ядерного проекта стоимостью 40 млрд долл. США Польша выберет американское правительство и компанию Westinghouse, что поможет создать или сохранить более 100 000 рабочих мест в Америке».

Остается вопросом способность американской компании самостоятельно реализовать проект. Причин для сомнений две: Westinghouse не обладает достаточными компетенциями в строительстве АЭС, и у нее нет мощностей, чтобы создать и поставить реактор.

Компания в 2017 году признала, что не смогла построить четыре блока на двух АЭС в США — ​V. C. Summer и Vogtle, так как допустила перерасход средств и срыв сроков. Проблемы нарушили финансовую устойчивость компании, Westinghouse обанкротилась, а строительство обоих блоков на V. C. Summer было прекращено. На единственной строящейся сейчас в США АЭС Vogtle Westinghouse была назначена EPC-подрядчиком, но реакторы для этой АЭС изготавливала корейская Doosan.

Таким образом, реальное содержание понятия «технологический партнер», когда речь идет о Westinghouse, непонятно. Можно предположить, что американская компания передаст комплект документов и будет вести консультирование и поставит некоторые комплектующие, например, АСУ ТП. Но непонятно, в частности, кто будет производить реактор.

Как сложится сотрудничество Польши с корейскими компаниями, тоже не вполне понятно, но уже по другой причине. Дело в том, что в октябре Westinghouse подал в США иск к KHNP и KEPCO в федеральный суд США. Американская компания утверждает, что в южнокорейском реакторе APR‑1400, который экспортирует Корея, есть решения от System 80. Это реактор PWR, разработанный Combustion Engeneering, которая с 2000 года входит в Westinghouse. Цель иска — ​обязать корейские компании получать у Westinghouse разрешение на строительство блоков реакторами APR‑1400, что фактически может означать прямой запрет на строительство блоков в Чехии, Польше и Саудовской Аравии. Корейская сторона с утверждениями Westinghouse не согласна.

Вклад России в устойчивую энергетику

Первенство в экспорте ядерных технологий перешло от США к России. Это признал глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси, выступая на конференции в Фонде Карнеги в США: «Я считаю это вызовом для Америки. Она всегда была лидером, но утратила свое первенство, однако я слышал, что министр энергетики [США] говорил о желании вернуть лидерские позиции».

Цифры показывают, что Росатом — ​это ведущий участник рынка ядерных технологий, обладающий собственными развитыми компетенциями в создании топлива, реакторных технологиях и возведении АЭС. По данным годового отчета «Атомэнергопрома» за 2021 год, на долю России приходится 15 % от общего объема добычи, 38 % рынка обогащения ядерного топлива и 17 % — ​в сегменте поставок ядерного топлива. Росатом также обладатель крупнейшего в мире портфеля строящихся энергоблоков за рубежом.

Конечно, позиция на рынке важна не сама по себе. Россия дает странам во всем мире возможность внести свой вклад в построение чистого, климатически нейтрального и надежно обеспеченного электроэнергией будущего.

Выступая на РЭН, Михаил Чудаков заявил, что для того, чтобы достичь нулевых выбросов, необходимо строить еще больше АЭС, чем уже запланировано, потому что другие источники генерации не обеспечат необходимый уровень декарбонизации и стабильности энергоснабжения. ГЭС перестают быть надежным источником энергии из-за изменений климата и пересыхания водоемов — ​воды не хватает, генерация уменьшается. Ветровые и солнечные станции не поддаются диспетчеризации, занимают огромные площади, у них маленьких КИУМ, поэтому стабильное энергоснабжение промышленных объектов они обеспечить не могут, а необходимых по объему аккумуляторов для нивелирования недостатков ВЭС и СЭС пока не создано.

Наконец, атомная энергетика не только климатически, но и экономически нейтральная благодаря стабильности ценообразования. Топливная составляющая в стоимости электроэнергии с АЭС всего 5 % в отличие от станций на ископаемом топливе, где она может доходить до 80 %, поэтому перепады цен на рынке ядерного топлива незначительно сказываются на итоговой цене электроэнергии, поставляемой АЭС. Кроме того, длинный топливный цикл и возможность купить ядерное топливо на несколько лет вперед страхуют его покупателей от краткосрочных перепадов цен, вызванных политической и экономической нестабильностью. И такая энергетическая и, как следствие, политическая независимость будет обеспечена (если речь идет о российских блоках) минимум на 60 лет. В этом смысле можно говорить, что Росатом экспортирует не просто АЭС и топливо, а энергетическую, а через нее — ​политическую независимость.

Правда, построить даже спрогнозированные объемы АЭС — ​большой вызов. За ближайшие 30 лет необходимо инвестировать 3 трлн долларов — ​в шесть раз больше, чем за прошедшие 30 лет (0,5 трлн). Количество энергоблоков, подключаемых к сети каждый год, тоже должно вырасти — ​в 3–4 раза. «Эта задача вполне выполнима, если на то будет политическая воля и социальная поддержка», — ​уверен Михаил Чудаков. Вопрос в том, какой будет политическая воля.