В постковидном мире растут цены на металлы и мировая экономика в целом. Это хорошие условия и для роста цен на уран.
Фундаментальные спрос и предложение — слабые факторы роста
Наблюдения за рынком урана показывают, что он практически не реагирует на изменения спроса и предложения. В течение последних почти сорока лет изменения со стороны предложения никак не влияли на цены на уран — ни политика «Трех рудников» в Австралии в 1984–1996 гг. согласно которой в стране могли одновременно работать только три урановые шахты (цены в тот период, наоборот, упали), ни запуски или аварии на рудниках. Спотовый рынок проигнорировал остановку Kayelekera в Малави в ноябре 2013 года и две аварии на рудниках Rio Tinto Ranger Mine и Rossing в декабре 2013 года, после которых производство Rio Tinto сократилось вдвое. Трудно утверждать, что рынок отреагировал на запуск крупного рудника Хусаб в Намибии в конце 2016 года — цена упала на три доллара в мае, но потом поднялась на три доллара в ноябре — учитывая, что во втором квартале того же года Cameco законсервировала производство на Rabbit Lake, снизила производство на McArthur River и прекратила развитие рудников СПВ в США. В 2019 году производство закиси-окиси в США практически прекратилось. В январе 2021 года окончательно завершилось производство на истощеном руднике Ranger в Австралии, принадлежащем Rio Tinto. В Казахстане последние несколько лет сдерживали рост производства. Но, начиная с марта 2016 года, цены в течение четырех лет не могли преодолеть уровень даже в 30 долларов за фунт. И, возможно, не преодолели бы, если бы не пандемия.
Только когда во время первого пика распространения коронавируса в апреле 2020 года канадская Cameco приостановила производство на крупнейшем руднике Cigar Lake и казахстанский «Казатомпром» объявил о снижении числа работников на рудниках и, как следствие объемов работ, цены подлетели c 24,8 долларов за фунт (в конце февраля 2020 года) до 33,93 (в конце мая). Это внушительные 36,8 % но… лишь чуть больше 9 долларов за фунт на небольшом рынке объемом примерно в 130–140 млн фунтов. Потом цены снова снизились, и второго за 2020 год приостановления производства на Cigar Lake в декабре рынок уже не заметил.
Логика спроса и предложения настолько очевидна, что непонятно, почему же она не действует на урановом рынке, на котором дефицит сохраняется с рубежа 1990‑х. В 2019 году, по оценкам NEA и МАГАТЭ, в мире произвели чуть более 54,2 тыс. тонн урана. По 2020 году данных пока нет, но можно с уверенностью сказать: эта цифра будет ниже 2019 года. Для сравнения, для обеспечения действующих на 30 июня этого года 444 реакторов мощностью около 394,2 ГВт надо от 59 тыс. тонн (экстраполяция данных Red Book‑2020) до 68,27 (данные WNA) тыс тонн урана.
Возможных ответов на вопрос, как может дефицит сохраняться на рынке больше 30 лет, два: этот рынок прозрачен на несколько лет вперед с точки зрения потребления и непрозрачен с точки зрения поставок. Во-первых, не все страны и не за все годы дают информацию о своей добыче (например, Узбекистан). Во-вторых, — и это самое главное — неизвестно количество закиси-окиси в запасах энергокомпаний, госфондов, производителей урана, инвесткомпаний и т. д.
Рынок металлов и экономический рост — возможные факторы роста
Можно предположить, что на урановый рынок влияет общеэкономическая ситуация и рост цен на металлы. Связь цен на уран с состоянием мировой экономики и особенно с ценами на промышленные металлы прослеживалась довольно четко во второй половине нулевых — начале 2010‑х.
Предкризисный пик 2007 года, когда цена взлетала до 136 долларов за фунт — это событие не только уранового рынка. Импульс спекулятивному спросу дал общий рост цен на металлы и обусловленный вздувающимся кредитным пузырем рост мировой экономики. После финансового кризиса 2007–2009 годов и рецессии в 1,67 % в 2009 году мировая экономика показала рост в 4,3 % в 2010 году. Цены на промышленные металлы после провала в 2009 году восстановились и превысили уровень 2005 года. Спотовая цена на уран в 2010 году тоже росла, особенно во второй половине года. Средняя спотовая цена на 1 января 2011 года составляла 72,63 доллара за фунт, превысив даже долгосрочные цены.
А потом произошла авария на Фукусиме, и корреляция урана с другими металлами стала выглядеть как запаздывающий тренд. Например, в 2015 году промышленные металлы падали, а уран показал удивительную стабильность. Мировая экономика в том году выросла на 2,87 %. Зато в 2016 году, когда рост мирового ВВП замедлился до 2,6 %, спотовая цена на уран обвалилась ниже 18 долларов за фунт — это самое низкое значение с 2004 года. В 2017 году рост мировой экономики составил 3,3 %, цены на медь, никель и алюминий росли, цены на железную руду в целом тоже были выше, чем годом ранее, а цены на уран, напротив, упали. В 2018 году цены на цветные и черные металлы просели, рост мировой экономики замедлился до 2,98 %, а вот цены на уран поднимались с минимальных в том году 21 до более чем 29 долларов за фунт.
Постковидный подъем
«В 2021 году ожидается рост мировой экономики на 5,6 % — это самый высокий показатель темпов восстановления после рецессии за последние 80 лет, преимущественно обусловленный интенсивным подъемом экономической активности в нескольких крупных странах», — говорится в июньском выпуске доклада Всемирного банка «Перспективы мировой экономики».
Одним из следствий коронавируса для мировой экономики стал рост финансовых активов. «Мировое финансовое благосостояние в прошлом году достигло исторического максимума в $250 трлн при росте сбережений населения и неожиданной устойчивости рынков на фоне затянувшейся пандемии COVID‑19», — говорится в ежегодном отчете The Boston Consulting Group (BCG). По сравнению с предыдущим годом рост составил 8,3 %. В отчете также отмечается, что многие клиенты в области управления частным капиталом в 2020 году заинтересовались альтернативными инвестициями, стремясь получить более высокую прибыль. Иначе говоря, в мире сформировались запасы денег, которые необходимо куда-то вкладывать, чтобы они не обесценились.
Кроме того, в 2021 году возник ажиотажный спрос на промышленные металлы. Если в январе 2020 года цена на железную руду была ниже 100 долларов за тонну, то в январе 2021 году — уже около 170 долларов за тонну, а в мае поднимались до почти 220 долларов за тонну. Медь в начале 2020 года стоила около 2,59 доллара за фунт, в начале 2021 года — 3,1 доллара за фунт, а в мае цена взлетала почти до 4,8 доллара за фунт. У алюминия до недавнего времени шло ралли. В апреле цена падала до 1406 долларов за тонну, а в мае 2021 года поднялась свыше 2520 долларов за тонну. Алюминий, железная руда, сталь, медь — это те промышленные металлы, которые, по-видимому, оказывают поддержку урану.
Как же происходит такая поддержка? Далеко не все покупки на рынке металлов — контракты с реальными потребителями: часть сделок — спекулятивная. Это значит, что финансовые организации, а точнее — реальные менеджеры, которые там работают, считают, что могут заработать на перепродаже металлов и производных финансовых инструментов. Любых. Смотрят все металлы, в том числе уран. И чисто статистически появляется больше людей, которые решают, что уран — это также интересный инвестиционный инструмент, заслуживающий вложений.
О том, что уран начинают считать удачной инвестиционной идеей, свидетельствуют процессы, происходившие в первой половине нынешнего года. Несколько разведочных урановых компаний и финансовых структур приобрели в первые четыре месяца 2021 года в общей сложности примерно 10,5 млн фунтов закиси-окиси. Покупатели, в том числе разведочные урановые компании, в своих релизах обозначили, что используют уран в качестве инвестиционного инструмента.
Появились и более сложные финансовые структуры. Одна из старейших канадских управляющих компаний, специализирующихся на финансировании в горнодобывающем секторе, Sprott Physical Uranium Trust, создала Sprott Physical Uranium Trust и предложила войти в него канадской Uranium Participation Corporation, которая с 2005 года специализируется на покупках закиси-окиси и гексафторида урана. Также на рынке работает Uranium Royalty Corp., которая покупает роялти — право на получение части продукции компании или дохода от продаж этой продукции — урановых компаний.
Кроме того, урановые компании успешно поднимают деньги на финансирование своей деятельности. «По моим подсчетам, с середины февраля мы увидели около 800 миллионов долларов, привлеченных урановыми компаниями в урановом секторе, чего не происходило в течение длительного времени», — отметил в интервью порталу metalsnews.com Генеральный директор Yellow Cake Uranium Андре Либенберг. Сама Yellow Cake Uranium планирует увеличить объем купленного урана с 9 до 15 млн фунтов.
Это говорит о том, что финансовый рынок постепенно начинает считать уран ликвидным и перспективным инструментом инвестиций.
Рост цены на уран представители инвестиционного сообщества ждут в связи с позиционированием атомной отрасли в качестве безуглеродной и потому как нельзя лучше соответствующей текущей климатической и экологической повестке. По-видимому, чистая энергетика станет одним из главных получателей бонусов от развития экономики в ближайшие несколько десятков лет.
Надежды на новый виток развития атомной отрасли так велики, что они даже перекрывают опасения от возможных аварий. В этом смысле любопытна логика аналитика Bloomberg Intelligence Саймона Чана. «Безопасность всегда находится в центре внимания ядерной энергетики. Мы считаем, что недавние проблемы в Тайшане могли бы усилить внимание к безопасности, но долгосрочные перспективы роста должны оставаться неизменными», — заявил он изданию mining.com.
Совокупность факторов — рост мировой экономики, финансовых активов и цен на промышленные металлы, сопровождающийся усилиями атомной отрасли по включению его в число экологически и климатически приемлемых технологий — действительно может привести к росту цен на уран. Если совсем просто — то «когда, как не сейчас».
Насколько рост цен может оказаться существенным — гадать бесполезно. Насколько устойчивым — будет зависеть от положения дел в экономике: будет ли продолжительными и стабильными восстановление мировой экономики после ковида, рост цен на промышленные металлы, потребность в чистой электроэнергии. Значение имеет и политическая ситуация в мире: возможностей Китая по строительству АЭС с учетом американских санкций, внерыночного исключения компаний из тендеров на строительство АЭС на фоне политических осложнений, как случилось с Росатомом в Чехии и включения атомной энергетики в европейскую Таксономию.
