2021 год обернулся потрясением для энергетики, особенно для сегмента, работающего на ископаемом топливе. Анализируем, из чего складывался прошлогодний кризис, и подводим краткие итоги 2021 года.
В 2021 году начался стремительный экономический подъем, вызванный выходом из противопандемийных ограничений. По данным отчета Всемирного Банка «Глобальные экономические перспективы», который вышел в январе 2022 года, мировой ВВП вырос в 2021 году на 5,5 %. Экономический подъем вызвал рост спроса на энергоносители. Конкурентами за поставки стали крупнейшие энергодефицитные потребители — Европа и крупнейшие страны Азии — Индия и Китай.
Высокий спрос на газ отчасти объясняется климатическими требованиями и стремлением заместить грязный уголь более чистым газом. В апреле 2021 года генеральный секретарь ЦК КПК Си Цзиньпин заявил на саммите по климату мировых лидеров, что потребление угля в Поднебесной будет жестко ограничиваться до 2025 года, а с 2026 оно начнет сокращаться. Однако на практике выполнить требования оказалось невозможным.
Со второй половины лета 2021 года из-за роста потребностей в электроэнергии со стороны растущей экономики и более жаркого, чем обычно, лета, Китай стал активно наращивать собственное производство и скупать импортный уголь. Спрос вырос и в Индии. Одним из факторов роста импорта угля в Индию и Китай стали проблемы с добычей из-за дождей в обеих странах и консервации рудников в Китае. В итоге Китай начал активно скупать газ, в том числе СПГ.
Спрос на СПГ вырос и в Южной Америке.
В это же время выросли потребности в газе и в Европе, где экономика тоже начала восстанавливаться после пандемии. По оценкам Ember, экспертной компании на рынке энергетики, рост спроса ускорила холодная зима 2020–2021 годов. Низкие температуры вызывали более высокий уровень откачки из газохранилищ. Еще одним фактором роста спроса на газ стал более низкий объем его импорта в Европу из России.
Главной проблемой российских поставок стало нежелание потребителей заключать долгосрочные контракты, так как долгое время спотовые цены на газовом рынке были низкими — в сентябре 2019 года спотовая цена на хабе TTF в Нидерландах снижалась до $117 за 1 тыс. куб. м. А главное — они были ниже контрактных. Но цены из-за все более растущего спроса в Китае росли, поэтому попытки закупить СПГ практически ни у кого в Европе, за исключением Испании, которая закупила его раньше всех, не увенчались успехом из-за «азиатской премии». Американский СПГ, на который надеялись в Европе, ушел в Китай, где платили больше. В итоге в декабре 2021 года спотовая цена с поставкой на следующий день взлетела на 585 % по сравнению с ценой декабря 2020 года, превышая $1100 за 1 тыс. куб. м.
Цены на уголь изменились гораздо меньше. Как отмечается в «Отчете о рынке электроэнергии», который МЭА выпустило в январе 2022 года, в США «цены на уголь оставались более стабильными: себестоимость топлива в угольной генерации во второй половине 2021 года выросла менее чем на 6 % по сравнению с аналогичным периодом 2020 года».
Кризис из-за нехватки энергоносителей и резкого взлета цен на газ имел несколько последствий.
Первое — в Китае из-за дефицита и роста цен на энергоносители и тарифов на электроэнергию пострадали как промышленные потребители, так и электростанции. Некоторые из них, как отмечает МЭА, были вынуждены остановиться, так как работа их становилась убыточной.
«Промышленные потребители в нескольких провинциях и штатах обеих стран столкнулись с веерными отключениями электроэнергии. На северо-востоке Китая, в провинции Ляонин, несколько дней подряд публиковались предупреждения о дефиците электроэнергии второго уровня, что означает ее нехватку в объеме 10–20 % от совокупного спроса. Аналогичный дефицит был зафиксирован на юге Китая в провинции Гуандун, второй по величине энергопотребления. И хотя электроснабжение жилых домов было в приоритете, в некоторых провинциях, таких как Ляонин, частные потребители в полной мере испытали на себе нехватку электричества», — приводят примеры эксперты МЭА. Из-за остановок генерирующих станций и промышленных предприятий ВВП Китая, который вырос в 12 % в течение первых трех кварталов 2021 года, по итогам всего года увеличился лишь на 8 %.
Проблемы возникли и в Индии. «В Пенджабе имели место веерные отключения электроэнергии продолжительностью до девяти часов из-за остановки трех электростанций по причине нехватки топлива. В штате Раджастан были вынуждены пойти на ограничение нагрузки для промышленных и частных потребителей в таких городах как Джайпур и Джодхпур, а в отдаленных районах энергоснабжение прерывалось на период до 12 часов. В Бихаре подача электроэнергии останавливалась более чем на 10 часов в день. В других штатах, таких как Гуджарат, Тамил-Наду и Карнатака, возникала угроза ограничения нагрузки из-за недостаточной выработки на тепловых электростанциях», — говорится в отчете об Индии.
Второе следствие — резкий рост себестоимости производства электроэнергии в Европе. По данным Ember, из-за роста цен на газ, себестоимость выработки электроэнергии в Евросоюзе, включающая затраты на выбросы углекислого газа и переменные расходы, достигла в декабре 2021 года в среднем 255 евро за МВт-ч. Это почти в семь раз больше, чем годом ранее. На рост себестоимости повлиял и рост цен на выбросы — с 33 евро за тонну на 1 января 2021 года до 89 евро за тонну на 8 декабря 2021 года.
Третье следствие — замена природного газа углем в США и Европе, чтобы снизить затраты на производство электроэнергии. «В 2021 году рост цен на газ по сравнению с углем обратил вспять сокращение его потребления: на многих рынках перешли на использование угля, что вызвало рост выбросов. По нашим оценкам, в США угольная генерация выросла на 19 %, в Европе — на 11 % по сравнению с 2020 годом. При этом объем выработки газовых электростанций в США сократился на 3 %, а в Европе даже немного вырос (на 4 %)», — говорится в отчете МЭА. Отметим, что угольная генерация выросла не только в Евросоюзе, но и в Великобритании.
И, наконец, четвертое, не вполне очевидное, но тем более интересное следствие — замена генерацией на ВИЭ не угля, как было раньше, а газа — по крайней мере в Евросоюзе. Это главная мысль отчета «Обзор европейского рынка электроэнергии», который выпустила Ember в феврале 2022 года: «Исторически рост возобновляемой генерации в Европе приводил к вытеснению угольных мощностей как основного источника вредных выбросов в атмосферу. Однако в результате взлета цен на газ во второй половине 2021 года новые возобновляемые мощности заменяют собой газовую генерацию. Приостановка вывода из эксплуатации угольных электростанций в ЕС замедлило сокращение выбросов». Как отмечается в исследовании, в 2011–2019 годах выработка на ВИЭ выросла на 42 ТВт-ч, а выработка на угольных станциях за тот же период сократилась на 34 ТВт-ч. Однако в течение последних двух лет дополнительные 44 ТВт-ч возобновляемой генерации заместили 23 ТВт-ч газовой и лишь 7 ТВт-ч угольной.
Впрочем, страновой анализ показывает, что такая тенденция, — скорее, результирующий итог, поскольку в разных странах действия по формированию энергетической корзины различаются. Так, Нидерланды и Испания действительно нарастили возобновляемую генерацию, одновременно резко сократив газовую — на 17 ТВт-ч (24 %) и 15 ТВт-ч (18 %) соответственно. Во Франции возобновляемая и угольная генерация заместили выбывшую атомную и газовую. Швеция ввела возобновляемые мощности вместо атомных. В Германии наблюдалось снижение генерации из всех источников электроэнергии, а в Польше, наоборот, рост генерации из всех источников, причем угольная генерация показала наибольший рост — 8 ТВт-ч. Наконец, Ирландия заместила угольной генерацией газовую и возобновляемую.
Ember отметила, что события второй половины 2021 года стали «одним из крупнейших ценовых потрясений на энергетическом рынке со времен нефтяного эмбарго, введенного ОПЕК в 1973 году». О сходстве двух энергокризисов мы уже писали в выпуске Newsletter в ноябре 2021 года. В своей книге «Добыча: всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть», которая вышла еще в 1991 году, американский экономист Дэниел Ергин писал: «Неизбежным кажется столкновение между заботой о безопасности энергии и экономическом благосостоянии с одной стороны, и опасениями за экологию с другой, и это столкновение будет иметь далеко идущие последствия. Одной точкой, где эти два этих вопроса могут слиться воедино, может стать энергосбережение. Другой может стать более широкое применение природного газа» (раздел «Третья волна борьбы за охрану окружающей среды»). Поразительно, что это предсказание сбылось в полной мере и продолжает сбываться на новом витке существования энергетического рынка.
И МЭА, и Ember в своих прогнозах относительно будущих цен на энергоносители исходили из того, что в 2022 году и далее они снизятся. Однако уже сейчас очевидно, что цены на нефть, газ и уголь взлетели до исторических максимумов, и пока непонятно, когда они опустятся.
Со своей стороны, не преминем напомнить, что одно из ключевых достоинств атомной генерации — низкая топливная составляющая в себестоимости выработки электроэнергии и невысокий объем потребления топлива. По грубым прикидкам, чтобы обеспечить годовую работу действующего блока мощностью 1 ГВт, надо всего 20 тонн топлива или около 200 тонн закиси-окиси. Атомная энергетика выглядит тихой гаванью на фоне потрясений в сегменте ископаемого топлива.
Еще раз процитируем Дэниела Ергина: «До того времени, как будет сделан новый технологический прорыв, возможно, в среде солнечной и возобновляемой энергии, индустриальному обществу остаются три основные группы источников, на которые оно может положиться при новых потребностях в энергии: нефть, газ и уголь; атомная энергия; энергосбережение в форме технологических усовершенствований и более высокой эффективности использования энергии». Если прочитать последние рекомендации МЭА для Европы, получается, и здесь предсказание экономиста продолжает сбываться. Именно поэтому после книги Дэниела Ергина, где рассказывается один из самых острых сюжетов политики и экономики ХХ века, возникает парадоксальное ощущение: кризисы на рынке ископаемого топлива происходили, происходят и, видимо, будут происходить часто. Выигрывают от них то потребители, то производители. Но эти кризисы проходят.
Отметим только, что в атомной отрасли кризисов с поставками до сих пор не наблюдалось. Надеемся, что и не будет.
